Форум » Традиция и "традиции" » Оценка духовных и утопических групп » Ответить
Оценка духовных и утопических групп
IAU: Оценка духовных и утопических групп А. Дейкман Духовные и утопические группы будут существовать всегда, поскольку они удовлетворяют фундаментальные человеческие потребности. Однако, не все эти потребности являются духовными или утопическими, и именно это является проблемой. Некоторые группы могут достичь объявленных ими целей, принося пользу своим членам и обществу, другие могут превратиться в кошмар эксплуатации, запугивания и насилия. Поэтому необходимо иметь способ оценки групп, чтобы избегать тех, которые в лучшем случае неэффективны, а в худшем случае вредны. Для этого нужно признать, что переживание истинно духовного не является фантазией, заблуждением или праздником эмоций, но законным аспектом человеческой жизни, до некоторой степени известным почти каждому. Даже сегодня, в культуре, принявшей научную точку зрения на мир, большинство людей испытывают проблески большей, более совершенной реальности, выходящей за пределы материального мира. Это неуловимое восприятие разделяли некоторые ведущие физики, основавшие современную науку, такие как Ньютон и Эйнштейн. Интуитивное ощущение духовного не требует эзотерических и драматических экстазов; в своей наиболее убедительной форме оно является частью повседневного сознания. Это отражается в осознании нами "добра". Толстой описывает это ощущение в своем романе "Анна Каренина". В конце книги Левин, безуспешно искавший смысл жизни, и теперь близкий к самоубийству, разговаривает с крестьянином Федором о двух других мужиках, Митюхе и Платоне (которого Федор называет Фоканычем). Федор замечает: "- Да так, значит - люди разные; один человек только для нужды своей живет, хоть бы Митюха, только брюхо набивает, а Фоканыч - правдивый старик. Он для души живет. Бога помнит". Слова Федора служат толчком к преображению того, как Левин понимает свою жизнь. Он видит, что ценность его жизни была связана с врожденным знанием добра, знанием, лежащим за пределами разума: "Я искал ответа на мой вопрос. А ответа на мой вопрос не могла мне дать мысль, - она несоизмерима с вопросом. Ответ мне дала сама жизнь, в моем знании того, что хорошо и что дурно. А знание это я не приобрел ничем, но оно дано мне вместе со всеми, дано потому, что я ниоткуда не мог взять его. "Откуда взял я это? Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно." (1) Как бы ненаучно это ни звучало, духовное сияет впереди нас сквозь тьму, и мы ищем его источник. Даже в рамках материального существования, ощущение способности к неограниченной любви и красоте приводит к утопическим видениям и повторяющимся попыткам создать общество, в котором не будет страдания, и люди будут жить радостно и удовлетворенно. Такое желание побуждало многих вступать в группы, обещающие все это осуществить. Духовные группы ставят свой целью единение с Богом, а утопические - рай на земле. И тем, и другим присущи пыл, идеализм и чувство миссии, которые говорят об их общем происхождении, несмотря на то, что объявленные ими цели могут находиться на разных уровнях. И те, и другие отражают сходный порыв, сходную надежду достичь высшего состояния. Эти надежды нужно уважать. Истории известны волны такой активности. Последняя была в шестидесятых годах, когда Соединенные Штаты испытали бурный рост духовных и утопических групп движения Нью-Эйдж (New Age, буквально "Новый Век" - прим. перев.). И хотя эта волна начала убывать в семидесятых годах, христианские фундаменталисты и харизматические организации затем прошли через подобную фазу быстрого роста. Но в течение этих недавних десятилетий было много жертв. Наиболее известный случай произошел, когда члены одной группы совершили массовое самоубийство по указанию своего лидера. Другие менее известные группы наносили вред своим членам путем сексуальной и финансовой эксплуатации; и стало ясно, что довольно многие лидеры, как духовные, так и утопические - не те, кем казались, что они не в состоянии исполнить обещанное ими. Мистическая традиция настаивает на том, что несмотря на обилие таких вводящих в заблуждение, неэффективных и разрушительных предприятий, эффективные духовные группы работали во все времена, включая настоящее(2). Тот факт, что ложные группы тоже существуют, неудивителен. "Поддельные монеты имеют хождение потому, что существуют настоящие". Это оставляет нас с вопросами, требующими безотлагательного решения: "Как можно отличить настоящее от поддельного?", "Как можно оценить духовную или утопическую группу и ее лидера?" Первый шаг к ответу на эти вопросы - осознать, что с намеками на духовное путают сильные стремления и порывы, происходящие из детства. Поэтому, хотя человек и может желать найти смысл и уверенность, служить Богу и человечеству, он также может хотеть заботы других людей, хотеть найти дом, быть почитаемым и восхваляемым, защищенным и любимым. В таких стремлениях редко признаются, поскольку считается, что они не должны мотивировать взрослых. Тем не менее, когда мы пытаемся удовлетворить эти желания, нас тянет вступать в группы, которые кажутся новыми семьями, и принимать лидеров в качестве замены родителям. В этом завуалированным образом проявляется "блаженство", которое ищут и часто испытывают. Это - блаженство детей, которых спасли от неопределенности и ответственности, детей, которые нашли дом. Кроме того, мы социальные существа и извлекаем выгоду из объединения с другими. Группы могут давать удовлетворяющее чувство принадлежности, поддержки и цели, тогда как лидеры могут обучать и вдохновлять. Как я покажу далее, эти цели могут быть важны и ценны, но они не являются духовными, как бы благочестиво они ни преподносились. Соответственно, наша мотивация к вступлению в духовную или утопическую группу может отличаться от того, что мы осознаем или желаем знать. Обнаружение таких скрытых целей позволяет нам оценить легитимность группы. Оценка духовной группы осложняется тем фактом, что духовные лидеры часто представляют уникальную проблему. Как посторонний, так и член может быть запуган утверждением, что лидер обладает особым знанием, что он "просветлен", способен чувствовать и знать то, что обычный человек не может, и поэтому свободен от обычных критериев поведения. Такие лидеры говорят, что то, что они могут делать в своей мудрости, может не иметь смысла для непросветленных. Действительно, мистическая традиция в различных формах, принимавшихся ею на протяжении истории, была весьма последовательна в определении ее учителей как людей, чье духовное развитие достигло той точки, когда они могли "видеть" то, что другие не могли. Если мы допускаем, что такие люди действительно существуют, разве может обычный человек судить о них? На самом деле проблема не столь трудна, как было принято думать, поскольку духовные традиции весьма последовательны в их цели и требованиях к ее достижению. Именно этот факт позволяет нам делать функциональную оценку духовных групп и таким образом избегать культурных предубеждений. Мы можем выносить суждение, опираясь на то, насколько хорошо действия группы и ее лидера соответствуют ее заявленным целям. Внимательное изучение литературы мистических традиций - ведической, даосской, дзен и тибетского буддизма, суфийской, хасидской и традиций англиканских и испанских католических мистиков, а также писаний таких людей как Якоб Беме и Мейстер Экхарт - показывает, что они разделяют одну и ту же основную цель. Их разнообразные процедуры представляют различные пути достижения этой цели, в зависимости от типа обучаемых людей и культуры, в которой происходит обучение. Цель мистических традиций - развитие способности воспринимать непосредственно (интуитивно) действительность, стоящую за миром внешних форм, как бы эту реальность ни называть. Все традиции соглашаются, что первое требование к развитию этой способности - это сдвиг человека с эгоцентричной ориентации к ориентации служения Истине. Это служение должно быть свободно от заботы о личной выгоде. Как выразила это одна святая: O, Господи! Если я поклоняюсь Тебе из страха ада, ввергни меня в ад. Если я поклоняюсь Тебе из желания рая, откажи мне в рае. (3) Этот сдвиг от эгоцентричности - не вопрос добродетельности, но функциональная потребность. Тип сознания, используемый нами, соответствует нашему намерению. Так, самосохранение и корыстная деятельность требуют "объектного режима" сознания, характеризующимся четкими границами, сфокусированным вниманием и логическим мышлением, что позволяет нам воздействовать на окружающую среду. Напротив, чтобы получать, принимать, требуется переход в другой режим, который характеризуется распределенным вниманием, господством чувственного над формальным и стиранием или сливанием границ.(4) Эти два типа сознания различны, потому что они отвечают различным задачам. Таким образом, наше сознание - функция стоящего за ним намерения, оно приспосабливается к нашим побуждениям, к нашей цели. Можно схватить камень, но чтобы вычерпать воду из ручья, нужно свернуть ладонь в виде чаши. Точно так же, если вы хотите воспринять мир взаимосвязанности и единства, вы не можете полагаться на тот же самый режим сознания, который используете для нападения или защиты. Для восприятия единства, для такого доступа к духовной области, требуется бескорыстная ориентация, при которой Истине служат ради ее самой. О такой бескорыстной ориентации говорят многими способами, в зависимости от рассматриваемой традиции. Например, в Упанишадах она называется "очищенным сердцем"; в буддийской литературе это отношение "непривязанности". Мы можем назвать ее служением задаче, а не себе. Служа своей задаче, плотник может обрабатывать нижнюю поверхность стула, исходя из ощущения необходимости этого, независимо от того, получает он выгоду или нет, делая то, что правильно. Развитие такой бескорыстной ориентации требует годы правильного рода усилий - не существует коротких путей. Хотя краткие проблески большей действительности возможны почти для каждого и без такого развития (как в случае спонтанных мистических переживаний), совсем другое дело - установить такое восприятие как постоянную основу своих действий в мире. Для этого необходим долгий период умелой работы. Тот факт, что просветление требует устойчивой перемены в побуждениях человека, имеет ряд интересных последствий. Наиболее важное состоит в том, что "тайна охраняет себя". Что бы вы ни говорили, что бы ни делали, если ваше основное намерение эгоистично, даже когда вы не сознаете, что дело обстоит именно так, никакое восприятие Истины не будет возможно. Из этого следует, что учитель не может одарить Истиной кого-то другого. Способность к восприятию Истины должна быть развита - нет короткого пути. Учителя, намекающие на то, что способны подарить просветление - мошенники. Эти требования дают основу для оценки, как новых религиозных движений, так и традиционных. Подлинная духовная организация управляется таким способом, чтобы помочь учащемуся в осуществлении перехода от эгоцентричной жизни к жизни, в центре которой находится служение. Почти все группы пропагандируют служение, и их члены готовы работать долгие часы за минимальное пропитание. Однако, в то же самое время могут стимулироваться эгоцентричные эмоции и желания. Организация, чьи методы работы укрепляют эгоцентричные намерения, может считаться дисфункциональной, сколько бы показного самопожертвования ни требовалось от ее членов. Например, членам одной псевдо-христианской группы сказали, что, если они оставят Церковь, они будут прокляты. В другой группе, членам сказали, что ужасные вещи случились с людьми, которые дезертировали в прошлом. Страх за свою безопасность или страх быть проклятым не относятся к видам мотивации, способствующим духовному развитию. Некоторые группы мало используют страх, но обращаются непосредственно к жадности своих членов. Они утверждают, что только члены группы получат божественную благодать, которую может передать лидер. Действительно, могут обширно использоваться процедуры, вызывающие драматические изменения в сознании, и эти необычные переживания интерпретируются как доказательство того, что преданных последователей ждет "рай". Посвящение в группу одного индийского гуру включает процедуру, вызывающую у членов ощущение яркого белого света в центре головы. Также вызываются и другие сенсорные переживания. Эти переживания называются "знанием" и интерпретируются как подтверждение заявлений и обещаний гуру. Иногда обещают не благодать, а силу. Хорошо известная группа рекламировала ряд занятий по медитации, которые бы дали участникам способность левитировать! Такая группа может хорошо удовлетворять другие нужды, но на самом деле духовным развитием она не занимается. Следовательно, не имеют оснований утверждения ее лидера о своем особом статусе и полномочиях просветленного духовного учителя. Эти примеры являются относительно грубыми, хотя и очень распространенными. Есть и более тонкие виды поведения, говорящие о том, что группа не является действительно духовной. Часто можно видеть, что довольно сильно используется лесть и взывание к тщеславию членов. Обычной практикой вербовщиков одной организации было направление "бомб любви" (щедрого одаривания вниманием и похвалой) на потенциальных обращенных. Одинокие люди молодого возраста с трудом могли сопротивляться. Большинством групп выражается идея о том, что новый член показал изумительную духовную проницательность, вступив в них. Лидер может быть мощным расточителем лести, привлекая внимание к хорошим качествам обращенных и обещая великие вещи в грядущем. Действительно, одного только внимания может быть достаточно, чтобы завершить обольщение, независимо от того, выражается ли оно в виде похвалы или сурового упрека. Такие взывания к эгоистическим заботам указывают на испорченность группы и ее лидера. Манипуляция чувством вины - другой признак ложной группы. Лифтон документировал его центральную роль в "реформе мысли" или "промывании мозгов".(5) По своей сути, оно устанавливает регрессивное отношение к лидеру и группе; член обычно чувствует себя как плохой ребенок. Многие группы применяют тяжелую идеологическую обработку (в оригинале "indoctrination" - прим. перев.). Мы можем понять общую проблему процедур идеологической обработки, вспомнив, что реальные мистические школы стремятся к развитию определенного рода. Идеологическая обработка - не развитие, а замена одной системы убеждений на другую. Если группа использует элементы идеологической обработки, это - верный признак того, что ее цели являются мирскими. Нетрудно определить, что дело обстоит именно так, потому что принципы идеологической обработки известны. Они включают в себя: пробуждение вины; групповое осуждение, чередующееся с групповым одобрением; повторение обвинений и догмы; ограничение доступа к информации; ограничение личной свободы; нападки на предыдущие контакты и образ жизни человека. Когда делается обзор новых религиозных движений, а также традиционных религий, глубоко поражает, сколь немногие из них свободны от компонент идеологической обработки. Это контрастирует с упором, который делается в мистической литературе на необходимости освобождения от фиксированных предположений и культурно обусловленных представлений о себе, Боге, причинных связях, добре и зле. Кроме того, идеологическая обработка противоположна выражению индивидуальности, и мистическая литература ясно дает понять, что индивидуальность крайне важна в процессе развития, и, в конечном счете, она должна проявить себя. Хасидская история передает слова, сказанные равви Зусей на смертном одре его собравшимся ученикам: "Когда я попаду в мир грядущий, меня не спросят `Почему ты не был Моисеем? ', меня спросят, `Почему ты не был Зусей? '" (6) В духовном развитии требуется нечто противоположное идеологической обработке: учиться распознавать, как на восприятие мира влияют эгоцентричные мышление и побуждения. Пока группы используют компоненты идеологической обработки, они не являются легитимными духовными группами, какие бы другие ценные функции они не выполняли. Соответственно, их лидеры не имеют прав на полномочия, о которых заявляют подлинно духовные учителя, полномочия, которые в противном случае поставили бы их вне досягаемости обычной критики. Это - чрезвычайно важный момент, потому что ложные лидеры возвращаются к аргументу о духовных полномочиях как к оправданию наиболее эксплуататорских и разрушительных действий. Не связывая поведение лидера с требованиями духовного развития, нельзя дать адекватного ответа на этот аргумент. Именно потому, что роль лидера функциональна, а не носит магического характера, можно заметить, что подлинные духовные учителя повинуются неявным правилам. Несмотря на общее впечатление, что великие учителя позволяют себе вести себя совершенно любым образом, внимательное изучение традиционных обучающих историй и преданий показывает, что есть некоторые принципы, которые никогда не нарушаются. Например, я не могу припомнить ни единого случая, изображающего учителя, который приказывает, чтобы один ученик навредил другому, или потворствует такому действию. Не существует также примеров, когда учеников поощряют конкурировать за внимание учителя. Нет примеров учителей, вступающих в сексуальные отношения с учениками или обогащающих себя за счет их денег. Все эти примеры часто встречались среди современных и прошлых "духовных" групп. Причина, по которой такие примеры отсутствуют в подлинных духовных группах, состоит в том, что реальные учителя не используют своих учеников, чтобы преследовать личные интересы. В этом вопросе мистическая литература весьма последовательна и ясна: духовный учитель не имеет права эксплуатировать учеников ни коим образом, ни ради какой цели - единственно законным основанием для действий учителя является продвижение ученика по духовному пути. Это не означает, что в то же время не могут преследоваться и большие цели; в действительности утверждается, что такая синхронная деятельность является нормой, но она никогда ведется за счет развития ученика. На самом деле, подлинный духовный учитель не только не обладает неограниченными правами, но повинуется функциональным требованиям, далеко превосходящим те ограничения, которые большинство людей приучены налагать на себя во имя религии или общей порядочности. Поведение многих духовных лидеров - пародия на подлинную ситуацию. Утопические Цели Некоторые группы, не имеющие явных духовных целей, выражают свои цели в терминах реабилитации и психотерапии (например, обучение преступников быть ответственными, законопослушными или лечение эмоциональных проблем) или более общей идеи саморазвития, актуализации своего потенциала. Эти группы могут подавать себя как идеальное общество, которое обеспечивает своих членов всем, что нужно для жизни и развития, которое является полноценным, удовлетворяющим и творческим. Здесь у нас также есть средства оценить подлинность и истинность такой организации и ее лидера при помощи функциональных критериев. Хорошей отправной точкой является определение Фрейда, согласно которому здоровым индивидуумом является тот, кто в разумной степени способен работать и любить. Простота этого определения обманчива. Например, чтобы быть способным работать человек должен обладать достаточным контролем над своими порывами, чтобы упорно продолжать, пока данная задача не будет выполнена. Также необходимо, чтобы он был способен отделить себя от эмоций и фантазий в той степени, которая необходима, чтобы точно воспринять требования задачи и выполнить их. Кроме того, чтобы работа приносила удовлетворение, она должна как-то выражать индивидуальность, даже если выражение это - скорее в качестве работы, чем в каком-то уникальном замысле или процессе. Способность к индивидуальности, творчеству или изобретению не является автоматической способностью людей. Некоторые достигают ее лишь после многих лет усилий; в других случаях этого не случается никогда. Способность любить также сложна. Мы можем понимать это выражение в смысле способности к близости и к неэгоистичной заботе о другом человеке. Близость измеряется степенью, в которой два человека могут не проявлять осторожности друг с другом, выражая свои наиболее личные чувства, мысли, фантазии и желания. Это требует трех вещей: 1) способности доверять; 2) в целом положительной самооценки; и 3) достаточного принятия собственных мыслей, чувств и желаний, чтобы суметь принять таковые другого человека, не отторгая его, и не пускаясь в дис-идентификацию: "Как у тебя вообще могут быть такие (ребяческие, жестокие, женофобские, грязные, эгоистичные, и т.д.) мысли!" Неэгоистичная забота требует способности откладывать стратегии самозащиты и самообогащения - и это нелегко. Таким образом работать и любить - достижение, часто требующее значительного обучения и усилий. Несмотря на широту определения Фрейда, будет полезно дополнить его, рассмотрев здоровье с другой точки зрения, а именно автономности. Автономность измеряется способностью действовать самостоятельно (в оригинале "to stand alone" - прим. перев.); это признак зрелости. Действовать самостоятельно означает быть способным решать для себя, что человек должен и будет делать. Это не означает безнравственности или беззакония, но, скорее, "навык быть автором закона, которому повинуешься". (7) Чтобы приобрести этот навык нужно захотеть расстаться с идеей о том, что есть Большие Люди, на которых оглядываются при поиске ответов и на которых возлагают ответственность и власть. Автономность существует только в мире без "вертикалей власти". В отличие от автономности, зависимость есть готовность структурировать свои отношения, как настоящие, так и выдуманные, в соответствии с моделью родителей и детей. Хотя считается, что именно зависимый человек берет на себя роль ребенка, человек, играющий роль родителя, тоже участвует в фантазии, и он не достиг достаточной стадии автономности, чтобы отказаться от фантазии. Помня об этих трех функциях - работе, любви, автономности, мы имеем возможность оценивать полномочность организаций, которые стремятся к компетентности в любой или всех этих областях. Как и в случае духовных групп, важно чтобы предполагаемый член был способен различать между эффективными и неэффективными организациями. Наименее вредное влияние последних - пустая трата времени и ресурсов; наиболее вредное - задержка и ущерб психологическому развитию участвующих в них. Это особенно верно по отношению к тем группам, которые организуются как утопические общины, в рамках которых их члены, как ожидается, будут проводить всю свою жизнь. Много групп достигают успехов в улучшении основных рабочих навыков своих членов. Они предлагают поддержку, поведенческие соглашения, награды вниманием со стороны лидера и готовую рабочую структуру - все эти элементы вносят вклад в способность выполнять задачи и быть производительным. Действительно, так как работа, выполняемая членами, является в большинстве случаев источником дохода группы и ее лидера, обычно она получает высший приоритет и может быть фактически единственным приоритетом - не считая вербовки - что бы еще ни говорилось в поддержку обратного мнения. К сожалению для индивидуальности, ее выражение в работе члена не является действительно необходимым для экономического успеха группы. Поскольку индивидуальность также воспринимается как угроза согласованности группы, ее редко поощряют. Индивидуальность требует автономности, и когда речь заходит о достижения автономности, требования становятся более трудными, чем в случае основных рабочих навыков. Это является следствием того факта, что элемент, который часто привлекает потенциальных членов больше всего - харизматический лидер - имеет тенденцию подчеркивать зависимость. Когда лидеры извлекают выгоду из ситуации, обещая одарить чем-либо, используя свою силу или щедрый дар, становится ясно, что автономность вряд ли будет достигнута. Давление соответствовать стандартам и идеалам группы, запрет на критическое мышление и надежда на волшебные силы лидера также являются факторами, работающими в неправильном направлении. Один из распространенных признаков того, что развитию автономности скорее препятствуют, чем способствуют, - подражание лидеру в одежде или манере поведения. Основная трудность здесь состоит в том, что автономные индивидуумы обычно оспаривают власть группы и лидера, и такие конфронтации редко приветствуются. Несмотря на эти проблемы, группа может укреплять автономность. Если она не запрещает и не наказывает вызов и критику, если она отказывается играть роль родителя по отношению к своим членам, и если она препятствует их ожиданиям волшебства, она может помочь достигнуть этой цели. В противном случае, она, вероятно, будет помехой. Цели близости также нелегко достигнуть. Поскольку проблемы доверия основаны преимущественно на переживаниях раннего периода жизни, часто требуются терапевтические процессы, чтобы вызвать улучшение в этой области. Кроме того, группа и лидер должны санкционировать развитие и поддержание сильных эмоциональных связей между членами, "парных связей", чтобы члены могли получить возможность научиться состоять в близких отношениях. Однако факт состоит в том, что власть лидера и чувство безопасности группы уменьшаются при сильном формировании пар, потому что это приводит к противоречащим формам верности. Это иллюстрировалось теми, кто смог покинуть властные эксплуатирующие культы. Во многих случаях именно конкурирующие потребности детей или любви к супругу привели к разрыву с группой. Организация браков; ломка отношений по приказу лидера или группы; склонение к беспорядочным половым связям или целомудрию; сексуальные отношения с лидером; вмешательство в связи с детьми и родителями - все это признаки того, что индивидуальная близость принесена в жертву усилению связи членов с группой и лидером. Так как группа и лидер вместе составляют структуру родитель-ребенок, ни взрослая близость, ни автономность не поощряются такой политикой, но затрудняются ею. Фактически, часто происходит именно регрессия психосексуального развития. С одной точки зрения это неудивительно. В конце концов, многим обращенным меньше всего хочется иметь дело со сложными требованиями взрослой сексуальности и истинной близости, не говоря уже о настоящей автономности. Организация может функционировать как приют, и ограниченные отношения в пределах группы квази-братьев и квази-сестер вполне могут быть облегчением после трудностей, с которыми члены столкнулись до вступления в нее. На мысль о том, что это часто имеет место, наводит исследование, установившее, что чем меньше социальных связей было у обращенного перед вступлением, тем выше вероятность того, что он останется в организации. (8) Конечно, нет ничего плохого в приюте или временной отсрочке для людей, желающих перегруппировать свои силы, излечить свои раны или решить свои личные проблемы, прежде чем продолжить свою дальнейшую жизнь. Однако, чтобы быть терапевтической, группа должна не только утешать, она должна помогать своим членам преодолевать трудности и продвигать их вперед по пути развития. Фиксация на уровне группы братьев и сестер не является терапевтической. Люди, покидающие такие неэффективные или эксплуатирующие организации, скорее всего, будут находиться на той же самой фазе развития, что и на момент своего вступления - но только в менее выгодном положении, поскольку они стали старше и больше оторвались от жизни своих современников. Есть еще две причины, по которым развитие способности к близости не происходит в большинстве религиозных, духовных или принадлежащих к движению Нью Эйдж утопических групп. Первая заключается в том, что для раскрытия и прояснения барьеров к близости, которые могут существовать в любом индивидууме, требуются терапевтические навыки и опыт. Немногие в таких организациях обладают необходимыми навыками, и редко отводится время на формальные терапевтические процедуры. Во-вторых, разрешение конфликтов, стоящих на пути к близости, требует осознания человеком реакций переноса, то есть неуместных чувств и отношений, возникших на основе отношений детства. Эти чувства обычно испытывают по отношению к заменителям родителей, братьев или сестер, при этом человек не осознает происходящего. Чтобы прояснить такое неадекватное восприятие, члены групп должны проанализировать свое отношение к лидеру и к группе квази-братьев и квази-сестер. Такой анализ, скорее всего, уменьшит эмоциональную привязанность, посредством которой поддерживается власть лидера и организации. По этой причине авторитарные организации обычно не являются сторонниками психотерапии. Любая организация, которая пытается быть полным или идеальным обществом, должна быть способна дать своим членам средства для достижения прогресса в областях работы, любви и автономности. В противном случае организация функционирует как приют, ясли, бизнес, или летний лагерь, но не как общество, позволяющее своим членам взрослеть и вносить свой индивидуальный вклад в мир. Тот факт, что маленькое общество может быть экономически успешным и иметь много членов, не делает его идеальным, духовным, терапевтическим или даже безопасным. Нужно признать, что никакая организация не может быть чистой. Каким бы умением ни обладал лидер, как бы искренни ни были члены, человеческое несовершенство проявит себя в некоторой степени. В любой группе будет тенденция к исключению и зависимости; лидеры не являются всезнающими, и у них всех разные личности. Духовным традициям было хорошо известно, что организации в этом мире разделяют его несовершенства. Вот история из суфийской традиции, в которой рассматривается этот объективный аспект: Небесное Яблоко Ибн-Наср был болен и, хотя для яблок был не сезон, он возжелал яблоко. Халладж внезапно сотворил его. Кто-то сказал: "В этом яблоке червоточина. Как плод небесного происхождения может быть поражен червяками?" Халладж объяснил: "Именно потому, что он небесного происхождения, этот плод был поражен. Первоначально он не был таким, но, очутившись в этой обители несовершенства, естественно был поражен болезнью, характерной для этого мира" (9) В человеческой деятельности всегда есть изъяны. Однако, существует различие между яблоком, в котором есть червь, и гнилым яблоком. Небольшую область несовершенства можно изолировать, ее можно обойти и исправить. Когда гниение обширно, яблоко должно быть отвергнуто. Какими бы изъянами личности ни обладал учитель, ожидается, что им не позволят вмешиваться в процесс обучения, и уж конечно не определять его. Всякий раз, когда наблюдается неуместное поведение группы, оно должно быть отмечено и устранено. Важный и очевидный момент состоит в том, что поведение учителя и группы должно вносить вклад в достижение объявленной цели. Эти соображения позволяют выносить предварительное суждение о лидере или группе. Такое суждение необязательно должно быть делом эзотерическим, но возможным для достаточно искушенного наблюдателя. Верно, что многое из того, что может делать подлинный духовный учитель или лидер/терапевт Нью Эйдж может быть довольно непостижимо или неправильно истолковано посторонним, но основные функциональные отношения, обозначенные мной, будут сохраняться и давать основу для формирования суждения. Кроме того, этой оценки никак нельзя избежать; действительно, мы судим о группах постоянно, хотим мы того или нет. Мы решаем, вступать или не вступать, поддержать или воспрепятствовать, и делать это необходимо, как для нас непосредственно, так и для других, кто обращается к нам за руководством в этих вопросах. Как я обсуждал ранее, неудовлетворенный голод духовного совершенства может принимать крайне неуместные формы и подталкивать людей к принятию организаций и лидеров, чьи разрушительные действия могут быть экстремальны. В случае менее пагубных групп, тратятся драгоценные время и ресурсы, и человек может остаться с бесплодной и циничной перспективой. Уже по одной этой причине необходимо, чтобы мы судили о законности группы и ее лидера. Защита - не единственный вопрос. Если мистики правы, каждый из нас имеет потребность развивать нашу собственную способность воспринимать фундаментальную природу действительности, в которой мы живем, и то "я", которое находится в сердцевине нашего бытия. Действительные мистические школы существуют, чтобы приводить к такому развитию восприятия. Крайне важно, чтобы мы стали способны обнаружить существование подлинных групп среди всех подделок, что сделало бы возможным прогресс в этой области. Функциональные критерии, представленные мной, позволяют сделать, по крайней мере, предварительную оценку духовных и утопических организаций, которая не сильно искажена социальным слоем наблюдателя, его религией или политическими убеждениями, потому что она использует критерии, основанные на самой духовной литературе, а также на нашем психодинамическом понимании индивидуумов и групп. Поскольку суждения нам не избежать, по крайней мере, мы могли бы судить умело, как подобает членам культуры, в которой наше знание может дать нам основу для того, чтобы это сделать. ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА 1. Лев Толстой, Анна Каренина 2. Идрис Шах, Суфии (Shah, Idries. The Sufis, London: Octagon Press, 1982). 3. Идрис Шах, Путь суфия (Shah, Idries. The Way of the Sufi, New York: E.P. Dutton & Co, 1970 and London: The Octagon Press, 1980; p. 219 ). 4. Артур Дейкман, Наблюдающее "я" (Deikman, Arthur. The Observing Self, Boston: Beacon Press, 1982; pp. 65-76). 5. Роберт Лифтон, Реформа мысли и психология тоталитаризма (Lifton, Robert. Thought Reform and the Psychology of Totalism, New York: Norton, 1963). 6. Мартин Бубер, Хасидские истории, ранние мастера (Buber, Martin. Tales of the Hasidim, Early Masters, New York: Schocken Books, 1947; p. 151). 7. Роберт Найт `Детерминизм, "свобода" и психотерапия' (Knight, Robert P., 'Determinism, "freedom" and psychotherapy'. Psychiatry, 1946, 9, 251-262.) 8. Марк Галантер `Психологическая индукция в большую группу: результаты наблюдения современной релизиозной секты' (Galanter, Marc. 'Psychological induction into the large group: Findings from a modern religious sect'. American Journal of Psychiatry, 1980, 137 (12)). 9. Идрис Шах, Путь суфия (Shah, Idries.The Way of the Sufi, p. 256).
Ответов - 0
полная версия страницы